«Политика её [Германии] была двойственна. Но эта политика не была основана на коварстве, а являлась лишь результатом тех внутренних трений, того разномыслия, которое происходило в её собственной среде… Для меня не подлежит сомнению, что если бы в момент этих переговоров русская общественность не раскололась по вопросу об «ориентации», если бы она пошла навстречу немецким предложениям, если бы добровольческая армия не задрапировалась в тогу скудоумного Ламанческого рыцаря – Дон Кихота, а последовала мудрой государственной политике Донского атамана Краснова, то Германия исполнила бы свои обещания, а именно пересмотрела бы Брест-Литовский договор, вернула бы нам наши владения… и восстановила бы в России русскую государственную власть. О большевиках давно бы [1924] не было помину. Конечно, сделала бы она это не даром» - за отказ от участия в войне и продовольственную и сырьевую помощь.

«Как и подобает Ламанчевским рыцарям, они мечтали покорить своих врагов без необходимых средств, без надлежащего вооружения, исключительно на правоте своего дела».

«Я утверждаю, что убийство Государя было для германцев не только совершенно неожиданным, но и весьма нежелательным событием. Именно гибель Царя изменила их отношение к вопросу о свержении большевиков… До этого момента они говорили о возможности прибытия в Москву из Смоленска, где они находились, некоторых немецких воинских частей, для непосредственного участия в перевороте… Что же касается убийства Государя, то германцы не скрывали своего крайнего смущения по этому поводу и даже огорчения. Повторяю, таковы были намерения лишь одной части германских правящих кругов, намерения, основанные именно на убеждении, что при наличности в их власти русского Императора они могут обеспечить прочное восстановление порядков в России без опасения, что в таком случае страна эта в той или иной мере вновь станет в ряды противников Германии. Коль скоро непререкаемого представителя царской власти в России не стало, и эта часть германских правителей отступилась от мысли сменить в России большевицкую власть какой-либо иной»

«Видя в добровольческой армии силу им явно враждебную, почти столь же упорно мечтающую о возобновлении войны в союзе с Антантой, как о свержении большевиков, германские власти считали нужным по возможности уменьшить приток в неё русского офицерства и именно с этой целью поощряли образование новой русской армии. Отвлечь переполнявшее Киев офицерство от вступления в ряды добровольческой армии можно было только дав ему другой выход. Таким выходом и должна была явиться южная армия. Вербовкой офицеров и солдат (поступали и солдаты, но в незначительном количестве) в эту армию усиленно занимался гр. В.Бобринский… фактическим начальником был гр. Келлер. Образовывалась южная армия в районе Харькова, но пока что многие из записавшихся оставались в Киеве, где и подчинялись тому же гр. Келлеру»

«Думать, что державы согласия оценят нашу Дон-Кихотскую лояльность и окажут нам за неё реальную бескорыстную помощь, было более чем наивно… Англия, если оказывала когда-либо помощь французским нациям, то лишь во вред им»